Когда Рома вернулся, я лежала в темноте и смотрела в пустоту. Когда он зашел, в мою комнату я забыла спрятаться, закрыть глаза, притвориться спящей. Так что Рома лег рядом со мной и стал смотреть в глаза мои, ждя пока я спрошу первой. Но я молчала, он молчал.
Я привстала, пригладила свои волосы, смущенно улыбнулась.
– У меня такое впечатление, что я в чём то повинна?
– Да ты ни в чём не виновата.
– Я познакомилась с Андреем на твоем дне рождении, кто же знал, что так всё выйдет.
– Когда я сам познакомился с Андреем, я не знал, что так всё будет.
– Да… сложно…грузно. Рома я вот хочу с тобой говорить, но всё это так смешно теперь всё смешно. Мне советовали поговорить с покойником, поставить свечу. Но это так смешно, что мне не хватит сил на это.
– Кто советовал?
– Да не важно. Зачем тебя должно что-то волновать, Рома. Если ты уже всё… ты должен быть упокоенным и спокойно лежать в земле. Разве не ради этого ты покончил с собой.
– Рита… ты думаешь, мне не хочется покоя.
Он встал с кровати. Было темно, я не видела его. Я сидела на кровати и ждала, чего ждала, не знала.
– Рита, я хочу счастья, я хочу семью, работу… жену, которая бы ждала меня, когда бы я ни пришел.
– А как насчёт меня?
– Ты вообще не должна была узнать, что Андрей в коме.
Я подошла в зеркалу. Посмотрела на своё бледное, измученное, но без страха лицо. Я давно уже поняла, что бояться моего друга не надо. Но это не решает проблемы. Мой муж всё еще в коме, Роман всё еще притворяется моим мужем.
Я увидела настоящего Рому в этом зеркале, этот Рома смотрел на меня, и в глазах его было мучение и горесть. Его высокое худощавое тело было настолько бледным, что светилось во мраке.
– Ох, Рома….
Прошептала я тихо, что бы он не услышал меня. Потом я откашлялась, и сказала уже громче.
– Андрей.
Глаза моего друга расширились от удивления, но я продолжала.
– Андрей, я хочу, что бы мы сегодня съездили к Роме. Мы так и не посетили его, не были на его похоронах. Это грустно и я хочу извиниться перед ним.
– Рита зачем….
– Ты не хочешь с ним проститься?
– Не хочу!
– А я хочу!
Он был зол, но я была злее. Останавливать меня было бесполезно, особенно ели останавливал он.
– Мы поедим и простимся с Романом, нашим другом. Мы не были с ним когда он был жив, оставили даже тогда когда он умер. Мы попросим прошения, похороним его и заживём спокойно, Андрей.
– Рита…
– Я люблю Андрея, не понимаешь? Я хочу быть с Андреем и ни наш друг, ни кто-нибудь ещё не даст нам не быть вместе. Настоявший это Андрей или нет. Если хочешь быть Андреем, то будь, но для начала похорони Романа по настоящему, вместе со мной.
«Пусть думает, что смирилась»
Наконец-то Рома понял намёк.
Я вышла на улицу. И будто очутилась в нирване. Свежий воздух наполнял мои лёгкие как наркотик, мышцы сразу расслабились. На какую-то секунду я почувствовала счастье. Значит, я могу быть счастлива и без Андрея.
Мы пошли в гараж, Рома сел на переднее место рядом с водительским.
Я удивлённо посмотрела на него.
– Ты не поведешь?
– Я не умею водить.
Я язвительно улыбнулась.
– А Андрею умеет водить.
Глаза Романа пожелтели.
– И не строи мне свои желтые глазки…
Когда мы выехали на дорогу. Я невольно покраснела. Я вспомнила, что не только не знаю где находиться могила Романа, но и не была никогда там.
Рома будто прочитал мои мысли.
– Что ты прячешь свои серенькие глазки?
– Знаешь, мне было бы стыдно, что я не была никогда у тебя, если б ты не являлся.
Рома лишь буркнул в ответ.
– Езжай, я покажу.
Мы проехали это расстояние в молчании, Рома говорил, лишь какой поворот я должна сделать.
Я стала размышлять над своим планов. Вообще-то плана не было, я считала, если буду потакать Роме и притворюсь, что смирила что он теперь мой новый муж. То он не будет так опекать меня, и я смогу тихо уехать в Москву к Андрею.
Наконец доехали до места. Мы стояли перед кладбищем. Я вздохнула, хотела взять руку Ромы, что бы мы вместе пошли туда. Но как только прикоснулась к его руке, то сразу одёрнула его. Рука моего друга была холоднее снега на зимней улице.
– Ты иди, а я постою здесь.
Я хотела что-то сказать, но продолжил.
– Я знаю каждый метр этого места, и мне не хочется видеть его вновь.
Я ждала, я хотела, что бы он пошел, я хотела, что бы он услышал то, что я хотела сказать ему. Что бы он не перебивал меня, просто выслушал и поверил бы мне.
Но нет, он стоял, мне пришлось идти одной. Я шла по летней степи августа, было тихо, тепло и мирно. Но на сердце у мена был страх. Четно говоря, боялась духов, ведь знала я уже сейчас, что существуют они, так же как и я.
Пока я шла я думала что сказать. Наверно я просто положу цветы и уйду, Ведь не услышит меня он. Не лежит он здесь. Так зачем разговаривать с тем, кого нет.
«Приду к нему, положу цветы и уйду к нему же»
Я долго шла по лабиринтам могил. Пока взгляд мой не упал на надпись.
Роман Николаевич Чорный
(20 августа 1990- 10 мая 2008)
Вот и все… Глаза твои закрылись,
Губы сжались, на ресницах тень,
Но не вериться родительскому сердцу,
Что тебя, сынок, не стало в этот день.
Слёзы выступили у меня на глазах. Я видела его лицо, слова прочитала снова. Я вспомнила все наши прекрасные мгновения, когда я была молода, а он был жив. Николай Петрович, Анастасия Игоревна – родители Ромы. Родители, любящие с добрым сердцем которым пришлось выбирать эти строки и хоронить своего сына. Из-за меня…
Я упала на землю, где был похоронен он, светы выпали у меня из рук. Слёзы падали на мои руки, на надгробие. Дышать и мыслить здраво я не могла. Я хотела замолчать, говорить было невозможно, но я не могла замолчать, когда я обнимала его надгробие.
– Прости меня…. Прости, я не хотела…
Всхлипывала я. Тело дрожала, я не могла остановиться. Я велела себе успокоиться, но из-за этого рыдания из груди моей становились еще сильнее
Боже как тяжело говорить, как тяжело остановиться. Я говорила, какую бы боль это мне не приносило.
– Рома… друг мой. Я бросила тебя, когда ты был жив, не обратила на тебя внимания, когда ты умер. Прости, я обещала быть с тобой и в радости и в горе как это делают друзья, но бросила, будто ты хуже врага. Я обращалась с тобой как с незнакомцем. Как с ненужным, прости. Я дрянь…! Я просто дрянь… Ты должен был жить и оплакивать меня… Прости… Простите Николай Петрович, простите Анастасия Игорева. Я убила вашего сына моим счастьем.
Я обняла камень и прижала голову к портреты Романа. Грязь испачкала мою одежду, было всё равно, так же было всё равно, что потемнело на улице. Лишь что Роман ждёт меня у порога, заставило меня встать. Я должна ему, теперь я поняла это. Я бы тоже не простила бы себя, если бы даже умерла.
Я вернулась. Рома был опечален. Сели в машину.
– Прости что долго так.
– Я не терял тебя.
– Я разговаривала с тобой, или с тем, что там было…
– Я знаю, я всё слышал. Где-то внутри. Наверно это душа, там я слышу звуки, которые как эхо доносят слова, которые сказали люди у моей могилы.
– Боже мой…
Впервые вечером, засыпая, я не думала об Андрее. Даже когда Рома лёг рядом со мной (у нас в квартире только одна кровать), я не прогнала его. Лежа в постели, я чувствовала вину и скорбь перед Романом.
Но на утро я забыла и вину и скорбь. Ни чувствовала я к Роме ни сожаления, ни любовь лишь ненависть и бешенство…..
Продолжение следует.