Историю эту мне рассказали два моих приятеля-лесника. Я сама работаю, точнее, работала до рождения сына озеленителем. Поэтому все лесничества и лесхозы области знала по долгу службы, как «Отче наш», где что растет и в каком виде. Общалась со многими лесниками, они мне много чего про наши леса понарасказывали, время будет, напечатаю вам что вспомню – очень интересно.
А с этими двумя оболтусами мы, вообще, один университет заканчивали на заочном, только факультеты разные, но по доброй половине предметов пересекающиеся: «садово-парковое» и «лесное хозяйство». Еще в универе сдружились, а дальше и по работе пересекаться начали.
Вадим и Саня еще в университете показали себя завзятыми приколистами и дебоширами и продолжали сию важную миссию уже и на работе, доводя до белого каления начальство. Что не день, то анекдот. Все, думаю, смотрели фильм «Особенности национальной охоты», ну вот алкогольно-похмельных, да и просто курьезных ситуаций с участием парочки, хватило бы еще на 5-6 частей фильма.
Произошла эта история 4 года назад в начале апреля. У Вадика случилось самое значимое событие в жизни – родился сын Даниил. Конечно же, это надо отметить. С родней – выпили. Выставился мужикам на работе – выпили. Потом вдвоем с Саней – будущим крестным, раздавили пол-литра. В общем, когда до них добрался главный лесничий – оба уже были «хорошенькие». Главный дал им в тот день задание – проложить новый туристический маршрут: вот вам карта с маршрутом, краска, кисточки – чешите, чтоб к вечеру хотя бы полпути готово было. Приятели почесали репы, решили еще в дорожку взять холодного пива по паре литров, чтобы совсем хорошо и весело было. Им-то что – оба потомственные лесники, у Вадика еще прадед по здешним лесам ходил, у Сани – дед, не заблудятся в любом состоянии. Как говориться: талант не пропьешь, хотя попытки были.
Отошли от базы километров на 7, и тут Вадику постучалась в хмельную головушку шальная мысль: «Слушай, Сань. А давай приколемся, сделаем совсем другую тропинку вместо той, что нам главный дал. Туристов сейчас еще мало, все местные, никто по новой тропе не пойдет и не заблудится. А вот главный пойдет маршрут проверять и ошизеет».
Предложение воспринялось на ура. Пошли в другую сторону, помечая деревья, а потом в самый буерак, да по оврагам, осыпям, да еще кругами, петляя. К вечеру вернулись, с серьезными минами доложились, что приказ исполнен. Главный похвалил парней за скорость и пообещал с утра сходить, проверить. Ну сходил, проверил… Сначала лесничий решил, что подчинённые просто решили сделать крюк, там действительно на пути овраг был и все равно с какой стороны его обходить было, дальше он решил, что они что-то перепутали, еще дальше, что они сами заблудились и ставят метки исключительно, что бы в конец не заплутать, потом ему показалось, что его «любимцы» наконец вернулись к маршруту, а еще дальше, когда пошел тот самый буерак и осыпи, главный сделал то, что от него хотел Вадим. Он ошизел, от понимания того, что подчиненные завели его под вечер, в самую глушь, откуда по темноте не выбраться – шею сломаешь… Так еще эти двое «умников», уже для полноты прикола, в конторе всем интересующимся на вопрос «Где главный?», отвечали, что тот домой раньше уехал. Так что никто и не хватился.
В общем, в обед ушел и только к обеду следующего дня вернулся «злой как собака, голодный как скотина и коварный, аки змий». Первое, что сделал уставший голодный мужик, это схватил свое охотничье ружье и прикладом, пендалями и матюгами погнал обоих лоботрясов обратно в лес, вручив им уже топоры. Вслед кричал, что если они «всю эту хрень, что они понамалевали, не повырубают к едрене-фене и жукам майским к вечеру, он их лично пристрелит к ежику ушастому». Выражения, конечно, были куда как крепче, но думаю, администрация не оценит подобный натурализм.
В общем, крепко им тогда влетело. Всех премий на 5 лет вперед лишили, штраф за пьянку на рабочем месте выписали. И два дня занимались вырубкой меток на своем маршруте, ведь поставить метку гораздо быстрее, чем ее потом зачистить.
Через несколько дней, когда страсти немного поутихли, Вадика отправили проверить дальнюю делянку с молодыми соснами. На полпути его на машине подкинули, дальше разделились: машина с водителем и Сашей поехала дальше на кедровые делянки, а Вадику нужно было в другую сторону. Договорились к 2-м часам встретиться на этом же месте. Идти было недолго, может, минут 30, не спеша.
И вот опытный лесник Вадик пошел по много раз хоженому пути СОВЕРШЕННО ТРЕЗВЫЙ, (так как было озвучено «последнее китайское предупреждение», что если еще хоть один градус на работе – вылетит), и… заблудился. Да не просто заблудился, а как будто его кто-то намеренно увлекал все дальше и дальше в лес. В 200 метрах от своего дома с самым навороченным GPS-ом легче заблудиться, чем с Вадиком в лесу, уж поверьте, а тут такое. Уже начинает темнеть, холодает, ночью-то в апреле температура еще и до нуля и ниже опускается, а он в легкой куртке, бродит как потерянный, местность вообще узнать не может. И мобильник, как назло, сеть не ловит.
Вроде бы только начнет узнавать место, два шага сделает и опять все забывается, теряется. Сориентироваться на местности вообще нет никакой возможности: картина окружающего мира «прыгает», как игрушка на тормозящем компьютере. Вот вроде в 5 метрах стоит дерево, шаг делаешь и в него лбом упираешься, только что по ровной земле шел, до края оврага еще далеко, а тут раз и скатился в него на «пятой» точке. А в голове голос звучит ехидный: «Ты погуляй, погуляй, сынок. Может, поумнеешь». Тут уже Вадик реально перетрухнул. Бросился бежать, как ему показалось, в сторону одной из троп. Да не тут-то было, с разбегу ухнул в очередной овражек, да с такими крутыми склонами, что выбраться из него только на четвереньках можно было. Ухнул, скатился до самого низа, а там еще счастье – кабанья лежка, а кабан, хоть и дикая, но все равно свинья, и там все, ну …ээээ… в навозе. Но это так, мелочи, по сравнению с тем, как если бы лежка не пустая была, а с молодым секачом, например – остались бы нам от Вадика одни шнурки на память. Выполз кое-как из овражка весь грязный, исцарапанный и плохо пахнущий. А в голове смех стоит ехидный: «Гуляй, гуляй, сынок». Стал Вадик вспоминать, что ему еще дед рассказывал, про лес, про его хранителя – лешего. Лесники вообще народ суеверный – такие байки и легенды из поколения в поколения передаются без изменений, и все «профессиональные» ритуалы строго соблюдаются. Вспомнил, что дед говорил, что, когда тебя «леший водит», надо одежду, которая выше пояса, наизнанку надеть и обувь «перепутать», чтобы отцепился Хозяин леса. Стянул с себя грязную куртку, вывернул наизнанку, надел, свитер тоже вывернул, а с обувью как поступишь: сапоги с левого на правый поменяешь – вообще никуда не уйдешь. Этот обычай идет с тех времен, когда еще все в лаптях ходили, а там до лампочки, где правый, где левый. Но все равно легче стало: смех в голове прекратился, места узнавать начал, оказывается, довольно далеко забрести успел. Пришлось ночлег в лесу устраивать. Ночь безлунная, темно, участок горный – идти опасно, можно переломать себе все, оступившись.
Проснулся рано, часа в 4, весь продрогший до костей. Уже светать понемногу начинало, осторожно двинулся в путь. Шел-шел часа 2-3, вышел на свое самое любимое место в лесу – молодую, около 40 лет, буковую рощу (бук долгожитель, растет 150-350 лет, так что 40 для него – молодость), которую еще его дед сажал. Ну, прямо от сердца отлегло, считай, все – домой пришел. Пошел через рощицу наискосок, думает, сейчас здесь срежу и на дорогу выйду, а там еще час ходу и к базе выйду. Идет, идет – раз, не понял – опять вначале рощи оказался. Снова пошел – опять в начале рощи. И остро ощущается чье-то присутствие рядом и зрение краем глаза постоянно «хватает» картинку: стоит подтянутый резвый дедок с окладистой бородой, в камуфляжке, чем то напоминающий Сусанина с картинки в школьном учебнике и наблюдает за ним с лукавым интересом, усмехается. Пытаешься на него посмотреть прямо, разглядеть – ни фига, все размывается и опять маячит на краешке глаза. В третий раз Вадик попытался не пройти рощу насквозь, а обойти ее по периметру и… все равно вышел к ее началу.
Тут его такое отчаянье охватило. Встал на колени перед молодым буком, прижал обе ладони к стволу и просит: «Дед, умоляю, отпусти. Отпусти меня к сыну. Прошу тебя. Прости, если чем тебя обидел». А дерево под ладонями пульсирует, как живое. И в голове раздаётся голос: «Ну, что родимый, нагулялся, проветрился? Я четвертое поколение вашего рода воспитываю. Все в мире жили. А ты, что творишь? Зачем мою работу взял – людей по лесу плутать? А если б непривычный к лесу человек по твоим меткам пошел – ведь сгинуть бы мог. Ох, и дурень же ты. Убирайся из моего леса, что бы месяц дальше этой рощи заходить не смел. Считай, что это твой кордон. Зайдешь дальше – уже не отпущу».
Вадика как дубиной по голове стукнуло – аж искры из глаз посыпались, как будто влепил кто-то добрую отеческую затрещину. Вскочил – дунул резвым галопом через рощу – и выскочил на дорогу. По ней, не сбавляя темпа, добрался до базы, которая шумела, как потревоженный улей: шутка ли, не каждый день лесники бесследно исчезают. Когда машина с водителем и Сашей вернулась на условленное место, Вадика, ясное дело, там не оказалось. Прождали его час и пошли искать, два часа лазали по лесу, орали, так никого и не нашли. Мобилка не отвечает. Вернулись на базу в надежде, что Вадик вернулся раньше и пешком ушел. Но и там никого. Прождал его Саня на базе до утра в надежде, что Вадик сам вернется – нету, пропал. Тут даже главный лесничий проникся обстановкой, видно решил, что его «любимец» мало того, что на работе достал, так теперь еще и с венками на кладбище к нему таскаться придется и вдове с дитем материально помогать – легче найти. И быстро и умело организовал поиски: вызвонил всех имеющихся лесников и егерей, разбил на команды, выделил машины, закрепив за каждой поисковой группой определенный квартал леса. Мужики только вышли из конторы, что бы грузиться в машины, как из лесу явилось явление. А точнее Вадик: ободранный, еле стоящий на ногах, грязный, весь в кабаньей каке, в легком шоке, но вполне живой…
Наказ лесного деда он исполнил точно. Во-первых, ему недельный отгул дали: в себя приходить и синяки да шишки лечить, с семьей побыть, во-вторых, по возвращению ему больше на бумажную работу посадили: новые планы расчерчивать, высчитывать нужное количество посадочного материала для заделки новых молодых кварталов, продумать и проложить новые туристические маршруты на картах. Он-то ребятам о своих похождениях и встрече рассказал. А как я уже говорила: лесники – народ очень суеверный… И после таких приключений, его бы в к лесу даже не подпустили бы. Даже сам главный лесничий, увидев, что Вадик направляется в лес, погнал бы его пендалями и матюгами уже в контору, от греха подальше.
Спустя месяц Вадик спокойно, без страха переступил черту буковой рощи, потому что был уверен – Хозяин леса свое слово держит. Все нормально, гуляет по лесу до сих пор без происшествий.
Недавно, месяц назад ездили к нему семьей в гости. Даньке – сыну Вадика, сейчас 4 с небольшим. Всем подряд с гордостью говорит, что будет лесником, как папа. И еще шепотом рассказывает историю, что когда они с отцом гуляли по той самой буковой роще, папа на что-то отвлекся и отошел, а к нему из-за дерева подошёл дедуля с бородой и сказал, что он его ждет. Что покажет Дане весь-весь лес и никогда не даст заблудиться…