Привет, я уже написала пару историй, теперь хочу рассказать странный сон, который приснился мне в переломный момент моей жизни.

Вечером я пришла с прогулки домой, поужинала и, как всегда, пошла к себе в комнату заниматься всякими мелочами. Помню точно, что я сидела за столом и писала (говорю точно, на тот момент я была трезва и никаких наркотиков не принимала и сейчас не принимаю), но очнулась я рано утром на кровати. Теперь о главном.

Снится мне улица, и она странно как-то рассположена, дорога старая, она была сухой и пыльной (но я видела, что шел дождь и был ветер), с одной стороны дороги стояли дома старые из рубленого дерева, без стекол, и от них чувствовался холод и что в них нет жизни, а с другой стороны дороги стоит церковь новая и вся блестит. Я пошла к церкви, подойдя к ней, я увидела, что она закрыта, я ее обошла и нашла дверь, дверь, какая-то странная, была старой и деревянной, такое чувство было, что если я к ней притронусь, она развалится. Вот я ее открыла и стала потихоньку заходить, было темно, но горело несколько свечей, я почувствовала резкий запах свечей и дыма от них. Прошла дальше и увидела: сидит Батюшка за столом, перед ним горит масляная лампа, и он что-то там записывает, причем говорит с кем-то, но я не вижу никого вокруг. Я подхожу к Батюшке как бы сбоку и начинаю с ним говорить, чтобы он отпустил мне мои грехи, он говорит: “Тебе еще рано, и мне сейчас много народу нужно записать в книги, каждого выслушать и распределить кому куда уходить”. Я  удивилась и спросила: “Какого народу? Здесь ведь никого нет”. Батюшка повернулся и так тепло улыбнулся и сказал: “Посмотри внимательно вокруг”, – я подняла голову и посмотрела в середину церкви и увидела, что церковь полна людей и входная дверь открыта, и что на улице серо как-то и то ли тепло, то ли холодно. Я посмотрела на Батюшку и внутри себя почувствовала, что Батюшка этот уже мертв. Я стояла и смотрела на него, прося взглядом обьяснений, он поднял голову в сторону людей и попросил их подождать, тут люди что-то стали шептать, Батюшка повернулся ко мне и сказал: “Уходи, твое время еще не пришло, тебя нет в списках, как только ты появишься, я тебе сообщу. Как я уже устал составлять списки, как я хочу на покой”, – и отвернулся. Я ему ответила, что скоро прийдет ему замена, только обьясни, где я нахожусь. Он ответил, не подымая головы: “Ты в церкви, где души умерших записываются, и я им помогаю найти свой путь”. Я испугалась (причем почувствовала этот испуг во всем теле, как в реальности), и он все продолжал говорить, чтобы я уходила. Кинув взгляд на людей, увидела, что люди разного возраста, пола и что они одеты по-разному, кто-то в костюме, кто-то в летнем платье, кто-то в сапогах и пальто. Я шепотом спросила: “Почему они по-разному одеты?” Батюшка ответил: “Они же похоронены в разное время, кто-то летом, кто-то зимой, и смотря кто где умер и когда”. Я молча пошла к той двери, через которую зашла. Уходя, я повернулась к людям и только тогда заметила, что они стоят и держат в руках церковные свечи, но свечи не горят, они как бы, подходя  к Батюшке, просят разрешения поджечь свечу, кому-то он разрешает, а кому-то нет, те начинают плакать и уходят влево, в самый темный угол. Почти подойдя до двери, у меня упал взгляд на молодую женщину, она стояла в летнем платье, и у нее текли слезы розового цвета, как бы кровь, но светлей, и возле нее стоял мальчик, она его держала за плечо, и я понимаю, что она хочет сказать мне что-то. Я шепотом начала ее спрашивать: “Что случилось?” Она ответила: “Скажи моему мужу, пусть простит меня за сына, понимаешь, я очень скучала за ним и мне было плохо без него, и я решила его забрать”. Я посмотрела на мальчика (ему примерно лет 12-13 было), а он стоял весь мокрый грязный и весь в иле и босиком. Она улыбнулась и сказала: “Я его утопила”. И тут я услышала страшный крик Батюшки, чтобы я уходила, и все свечи потухли. Я проснулась от жуткого страха и вся в холодном поту.