Снится мне, что я подхожу к какому-то деревянному деревенскому дому. Дом и забор крашенные, и красочно расписанные, вокруг цветы благоухают. В общем как в сказке. Зашла в дом, там не менее чисто и красиво. Взгляд сразу остановился на антикварном шкафу, таком же старинном столе и самоваре. Вот только рядом с медным самоваром стоит не приглядная хоть и аккуратная стопка вязанной одежды (в основном шарфы и шапки), а по стенам все иконы, иконы, иконы. Все это было в первой комнате, а во второй комнате икон еще больше, стоит второй квадратный стол, засланный белоснежной скатертью, а за столом сидит старец и приветливо вопрошает: – Ты что же так долго? Я тебя уж давно поджидаю. Проходи, проходи.
А я как взглянула на старика, так сразу оробела, ибо его нимб святился словно солнышко. И я поняла, что он святой. Но долго его смущаться не пришлось, он усадил меня на табурет и называя по имени стал расспрашивать с чем я к нему явилась. Я же сознавая, что не достойна такой теплой встречи святого, старалась на него не смотреть, и принялась растерянно смотреть обстановку дома. Странно было увидеть в углу и этой комнаты, кучки лежащих на полу тех же шарфов, варежек, шапочек, шалей, кофт и носков, при чем лежачих во всех четырех углах комнаты. Я невольно уставилась удивленными глазами на эти стопки вещей итак бы и стояла дальше, но, старец, меня снова окликнул по имени и вывел тем самым из забытья. Он сказал: – Нуткось Светлана Викторовна, и зачем же вы явились? Я растерянно смотрела на него, не зная, что ответить, молчал и он, затем продолжил. Ты совсем не с того начала, девица. Вначале
ответь, за чем ты пришла? По честному отвечай, а ты пытаешься наврать, да еще и сердишься сейчас, что даже наврать не дают. А уж потом, я отвечу на твои вопросы, почему у меня по углам вещи лежат, и то, отвечу, если пожелаю. – Извините меня пожалуйста, мь. Не знаю как вас по имени отчеству? – сказала я, а про себя подумала, что он то меня отлично видимо, знает и мысли мои знает даже лучше чем я. Но от куда, он все знает? Хотя это не важно. А я веду себя не достойно. И прервав свои размышления, стала отвечать, что я пришла потому, что мама моя больна, а он сказал на это, что я говорю от части правду, но есть еще причина. Я подумала и сказала, пришла, чтобы будущее узнать. – Ну, уж это совсем вранье, которое ты только, что придумала – ответил он. Если ты и на третий раз, скажешь мне не правду, я выставлю тебя за дверь. – А вы меня не будете ругать или пугать, если я правду скажу? – Вот это я понимаю здравый разговор, без вранья. Такого человека и уважить можно, понять. Потому не опасайся, говори. – Я пришла узнать, можно ли, заговорами пользоваться или нет? – Вот, это правда. Это я уважаю, а на твой вопрос одним словом не ответишь. Можно сказать и да, и нет одновременно. Впрочем ты это и сама знаешь. Ведь можно использовать это как на благо, так и во вред. Это сила слова живого, слова Божьего. Потому как применить его решать тебе.
Тут мне скучно стало его слушать и я подумала о шапочках в углу, и зачем они ему в таком количестве и почему он их не выбросит. А он опять мои мысли прочёл. – А стопочки вещей у меня не с проста лежат, это не мои шапочки и выбросить я их не могу, Божья Матерь не велела. Не простые это шапочки, это обращение к ней, к Богородице. Но не молитвенное, а словесное или заговорное обращение. И если человек с верой и надеждой обращается, то Богородица такого человека всегда спасает. Потом он мне показал, тех, кто чаще всех к ней так обращается, показал мне их фотокарточки и у кого сколько навязано. А это вот, ты вязала, да у тебя не получилась. С этими словами он подал мне иголку с ниткой. Я тотчас узнала свое изделие, мне стало стыдно, как будто меня сильно кто-то наругал, но старец не ругался, а улыбался. Он с улыбкой говорил: – Заметь, это не я тебя ругаю, а ты сама ругаешь себя, потому, что совесть обличает тебя в грехе твоем. Покайся, честно признав свои ошибки, и совесть перестанет мучить тебя. Хотя признаться себе и обличить себя перед людьми весьма бывает трудно. Но ты сможешь. Но полно думать о том, давай думать о другом. Вот допустим подумаем, эта шапочка когда-то и меня от смерти, спасла. В ту пору война была, пули так над окопами и свистели. Иди с богом, да больше не греши!!!