Вот такая забавная история приключилась со мной в прошлом году. Поехала я в гости к подруге, всё просто отлично – три дня отдыха, как на курорте. Чисто, тихо, зеленое всё вокруг, люди хорошие, дружелюбные. Одно только покоя не дает. Скукотища страшная… Ну, первый день я просто отсыпалась – студенты всё-таки, хронический недосып и всё такое. И решила она сводить меня в чисто поле за городком – стоит у них там заброшенный завод, коих сейчас по России огромное множество. После развала СССР он стал никому не нужен – техника вывезена, а остов остался. Так и стоит – и никто на кирпичи не растащил до сих пор.
Огромный комплекс, несколько четырехэтажных зданий, связанных между собой просто катакомбами – местами в земле провалы, и то, что там коридоры, – прекрасно видно. Стоят залитые водой подвалы, здание само по себе страшное, как после бомбежки, – дырки в полу, арматура торчащая.
Ничто не предвещало беды, как говорится…
День стоял летний, солнечный, яркий. В поле пахло цветами, землей после утреннего дождя. Свежий, чистый запах, без всяких техногенных примесей и прочего. Стоило приблизиться к заводу, как напрочь отбило нюх, как у меня, так и у нее. Просто на каком-то рубеже запахов не стало. А ведь трава вокруг, цветочки… Да и сам завод – как-никак, чем-то должен пахнуть? То есть ржавчину-то я видела, да и бетон отсыревший тоже пахнет по-особому, ни с чем не спутаешь. А запахов просто не было. Никаких. И при этом даже намека не было на насморк, на который всё это можно было бы списать. Это была странность номер раз, причем не такая страшная, как остальные… Ладно. Начали мы обходить это огромнейшее здание, заходили почти во все закутки. Лирическое отступление – лестниц там две, одна наружная, другая внутренняя. Так вот. Внутренняя лестница… До нее мы так и не дошли. Потянуло оттуда чем-то таким неприятным, болезненным, страшным. Страх просто паралитический – не шевельнутся. А боюсь я только высоты, причем высоты приличной, ничем остальным меня пронять нельзя. И холодно стало в яркий, погожий день, при температуре градусов в 25.
Уж не знаю, как у подруги, мы с ней это не обсуждали, но у меня в мозгу настойчивое такое зазвучало: «Не ходи туда. Там смерть».
Не пошли. Вернулись к внешней лестнице, только стали подниматься – сверху посыпался мусор и бетонная крошка, хотя никого на этом заводе не было в тот момент – редко кто туда ходит. Такие же больные, как мы, короче.
И снова – как на стену налетели. Невозможно пройти дальше. Словно не пускает кто-то.
И холодно. Ужасно холодно.
В подвал мы даже не стали спускаться – не хватило нашей воли заставить себя сделать шаг в темноту и неизвестность. Ощущение такое же, как у лестницы. Хоть шаг сделаешь – без головы останешься.
И только когда мы были уже далеко, когда оцепенение прошло, когда снова вернулись запахи, я решила посмотреть время. Но телефон оказался выключенным, хотя утром, перед «походом», я его заряжала и блокировала клавиатуру, убирая в карман. У подруги – то же самое. Зато я помнила, что вышли мы где-то в двенадцать-час дня. Вернулись домой мы уже вечером – как-то внезапно свалились сумерки, как будто солнышко выключили. На домашних часах – половина девятого вечера. А ощущение было такое, как будто мы провели там не больше часа.
И мерзкое ощущение того, что тебя облепила какая-то паутина, не отставало еще несколько дней, даже после моего возвращения в родимый дом.
Более-менее всё встало на свои места потом, когда я начала вспоминать детали. Все закутки и шахты были просто устланы трупиками животных – собак, кошек, мышей, птиц. И все – без запаха мертвечины, хотя некоторые – явно свежие.
Уже позже я узнала, что там еще при работе творилось что-то непонятное, а после закрытия – было несколько убийств, множество несчастных случаев на ровном месте и всякая прочая необъяснимая ерундень.
И всё-таки до сих пор мне непонятно – почему же такой ужас-то сковывал, когда было светло, всё прекрасно видно, и не было там никого, кроме нас?