Пять лет назад у моего старшего брата умер отец. Хотя, наверное, этого человека сложно назвать отцом. Он бросил маму и брата, когда тому еще года не исполнилось. Практически всю жизнь пил, гулял, волочился за женщинами, ни одной юбки не пропускал. Годам к 50 немного остепенился, вспомнил, что у него сын есть, стал время от времени появляться на горизонте, пытался отношения наладить, да уже поздно было – у брата на то время уже своя семья была, поздно было изображать заботливого папашу. Костик (мой брат) никаких особых чувств к папке не испытывал: не гнал, не обвинял его, что он его бросил 20 с лишним лет назад, но и относился с такой холодной вежливостью, как к малознакомому докучливому человеку. В 57 лет Алексей (отец брата) тихо умер в одиночестве от сердечного приступа. Так как он в постоянных загулах так и не нашел времени создать новую семью, а единственная родственница – сестра – жила очень далеко и не смогла приехать, то организация похорон полностью легла на нашу семью.
Брат тогда жил отдельно со своей семьей, а мы с мамой жили в трехкомнатной квартире, в которой ранее жила мама со своими родителями и Алексеем. Одна комната была моей спальней, в зале спала мама, а третья комната, в которой как раз раньше и жила мама с первым мужем, у нас была нежилой, там стояли книжные шкафы, складывались ненужные вещи и стоял диван, на котором спала наша собака – Кира. Над этим диваном висел старый тяжелый ковер в стиле «а-ля советы», который уже давно просился на свалку. Но в практических целях, что Кире обтирать и этот сойдет, а новый покупать – обломается, так и оставался на своем месте. Именно этот ковер мы и взяли на похороны, чтобы гроб на него поставить. Справили похороны, поминки, ковер вернули на место. Тут странности и начались.
Кира, которая была исключительно диванной собакой и предпочитала дрыхнуть с максимальным комфортом, перестала спать на диване, над которым висел ковер. Наотрез отказывалась на него забираться. А то и вообще, забившись в угол, начинала на него подвывать. Мы с мамой сразу отметили эти странности, было жутковато, но в кутерьме рабочего сезона предпочли оставить все как есть, полагая, что со временем все успокоится.
Где-то через неделю после похорон, может – больше, врать не буду, я сидела в «собачей» комнате в кресле с книгой. Мама уехала на 2 дня в командировку в соседний город. А я как человек обожающий одиночество + 19-тилетняя девушка, жаждущая свободы от родительской опеки, на полную ими наслаждалась. Было около 5 вечера, я только вернулась от друзей, настроение прекрасное. Только Кира доставляла беспокойство. Проклятая собаченция так и валялась на голом полу со скорбной мордой и время от времени бросала косые взгляды на ковер. Я читаю и ее журю: «Ай-яй-яй, такая большая собака и такая трусиха, ну что тебе этот ковер сделает, как тебе не стыдно». А она на меня грустно смотрит и хвостом стучит. Так просидели с полчасика. Тут слышу, кто-то зовет: «Костик!» Я даже внимания не обратила, только смотрю – Кира вскочила. Зов опять повторяется, я опять ноль на массу, мало ли кого зовут, двор большой, 3 пятиэтажки рядом. Кира начала скулить и пятиться ко мне. Опять: «Костик!» Тут Кира, как с ума сошла, взорвалась лаем, скулежом, глаз с ковра не спускает, пятится ко мне, как будто одновременно и защищая меня, и прося защиты. Тут я вам скажу, что наблюдать, как здоровенный метис боксера и питбуля отступает от неизвестно чего, вперив безумный взгляд в одну точку и скуля при этом, как маленькая дворняга, повстречавшая по меньше мере оборотня, уже само по себе зрелище не для слабонервных. Тут до меня запоздало доходит, что живем-то мы на втором этаже, а голос раздаётся, не со двора, а в самой комнате, а точнее – из-за ковра, который колышется, как от сквозняка. Но где вы видели такой сквозняк, который в состоянии привести в движение тяжеленный ковер, тем более висящий вплотную к стене? Тут я как приросла к креслу. Кира продолжала бесноваться, она уже полностью доползла до меня и прижалась моим ногам. Еще бы чуть-чуть – и на колени бы мне залезла. А глухой голос продолжал звать: «Костик, Костик». Я нашла в себе силы встать с кресла с намерением тихо ретироваться. Наклонилась, приобняла Киру, которая уже срывалась на вой, ее натурально трясло, и стала легонько подталкивать ее к выходу. Не тут-то было, собака как приросла к месту, проходить мимо дивана она не собиралась, а тащить ее волоком у меня ни сил, ни желания. А ковер уже не просто колышется, по нему прямо как рябь идет. Тут у меня нервы не выдержали, отпускаю собаку и как заору, ни к кому толком не обращаясь: «Да что тебе надо?!» Ковер вздулся пузырем и раздался тот же глухой голос: «Прощения».
Тут уже все – финита ля комедия, планка у нас с Кирой окончательно рухнула. Кира с реактивной скоростью в 2 скачка вылетела из комнаты. Я от шока бухнулась на колени, встать сил не было, пришлось уподобиться своей любимице и передвигаться на четвереньках, и надо сказать, что в скорости я ей не уступала. Толкая друг друга, ломанулись в мою спальню и минут 20 там отсиживались, пытаясь осознать, что же это только что было и что нам делать. Просидев еще полчаса, нашла в себе мужество отправиться в Кирину комнату и снять ковер со стены. Выволокла его на лестничную площадку. Тут соседка наша идет, говорит: «Привет, Анютка, что это ты такая зеленая у нас? » Я ей отвечаю: «Ой, теть Галя, вы не поверите, у меня с собакой только что ТАКОЕ было, я вам сейчас расскажу, только вы пообещайте меня сразу в «дурочку» не сдавать, ладно?» Она меня выслушала и говорит: «Так вы неправильно сделали, что ковер сразу после похорон домой занесли. Чтобы его очистить, он должен 3 дня на улице провисеть и чтоб его петухи с зарей отпели 3 раза. Так что вызывай брата, отправляйте ковер к бабушке в деревню, повесьте его во дворе, а петухи свое дело сделают. Еще попользуетесь. У меня похожая история была, когда мужа схоронила. Тоже ковер взяли с пола комнаты, а потом вернули, не очистив. Так кот мой как с ума сошел, отказывался заходить в комнату и шипел без конца, как чайник».
В общем, так и сделали. Брат моей историей особо не проникся, но согласился вывезти ковер к бабуле на ночь глядя, исключительно из «жалости к собаке, которая рядом с ним спать не может». Кире почему-то он больше верил. Для верности ковер забрали не через 3 дня, а через неделю. Повесили обратно. Кира вернулась на диван, как ни в чем не бывало. А дух Алексея – а я уверена, что это был именно он – нас больше никогда не тревожил.