Всем здравствуйте! История, которую хочу вам рассказать, о том, как мой прадед, выражаясь на современный лад, избавился от алкогольной зависимости. История эта из разряда «рассказанные бабушкой».
Наша бабуля, мамина мама, когда заболела, жила зиму с нами. Нам с сестрой на то время было по 10 и 8 лет, и сложился у нас тогда ежевечерний ритуал под названием «история на ночь». Наигравшись за день, мы садимся возле бабули в предвкушении очередной истории или сказки. Тут и старшие братья как бы невзначай заходят на кухню да там и остаются. Вот и папа, отложив подшиваемый валенок, кем-то из нас, ребятишек, на горке порванный, закуривает папироску и тоже слушает. А бабуля ведет свой рассказ, сплетая слова в предложения, как петельки ее вязания, которое она, кажется, даже ночью из рук не выпускает…
«…Прадед ваш, а мой батюшка, человеком-то был неплохим, да вот грешок за ним водился – любил другой раз выпить. Не всегда, конечно, мужику в деревне часто пить некогда, работы много. Зимой, когда основная работа по дому была сделана, мужики нанимались к купцам в извоз, перевозить товары на санях, в город и обратно. Вот и батюшка наш тоже подряжался, чтоб какую-нибудь копейку в дом заработать. Только, как правило, заезжал после расчета в кабак под благовидным предлогом, рюмочку-другую пропустить с мороза да с устатку. А тогда уж держись – если никого из знакомых рядом не было, чтоб остановить его, мог пропиться до последней заработанной денежки, а то и рукавицы в заклад оставить. Приезжал тогда домой пьян-распьян и ну куражиться, а как же, хозяина месяц дома не было – со всех спрос. По утру, когда проспится, кается, прощенья просит.
Вот и в тот раз, как заслышали, что сани к дому подъехали, мы, ребятишки, от греха подальше на полати забрались, мама встречать отца побежала. Зашел отец в дом и, не раздеваясь, у стола сел, хмурый, молчит, но трезвый. А когда отошёл немного, стал рассказывать, что с ним приключилось.
Заехал он после расчета по обыкновению в кабак, да там и застрял, не помнил даже, как обратно уехал. Очнулся оттого, что почувствовал, как конь его остановился. Огляделся вокруг – чистое поле, ночь, и метель метет, видно, конь с дороги сбился. Хмель как рукой сняло. Куда его занесло, понять не может. А тут еще и вой послышался, то ли вьюга, то ли волки. Эх, думает, если б не эта водка проклятущая, не попал бы в такую переделку. А теперь, видно, пропадать придется – не от волков, так от мороза. А коль сам пропаду, так и семье моей несладко придется. Взмолился он тут всем святым, кого только знал, чтоб спасли его да от погибели уберегли, и пообещал, коль в живых останется, к водке больше не притронется. Отпустил поводья, чтоб конь сам дорогу выбирал, глядишь – и к людям привезет. А мороз все крепчает и крепчает. Тянет конь сани потихоньку, а батюшка уже дремать начал и снится ему сон: лето, он на покосе сено косит, жарко ему от работы, пот со лба стирает. По поляне жена его, Наталья, идет, и детишки за ней бегут, веселые все, смеются. Подает Наталья кувшин с холодной водой. И так ему хорошо, что вся семья рядом, птички щебечут, от травы духмяный запах идет. Тут он чувствует, что кто-то в сани к нему запрыгнул, а глаза открыть, посмотреть ни каких сил нет. А заскочивший стал отца за плечо трясти. Кое-как разлепил отец глаза и видит, что сидит у него в санях мужик какой-то и тормошит его. Досада отца взяла, что ж за наглость такая, без спросу в сани ввалился да еще и спать мешает. Отмахнулся он от него – отстань мол, не мешай. А мужик этот не унимается, трясет отца. И тут до папы доходит, что он говорит ему: «Не спи, Игнашка, нельзя тебе спать, замерзнешь, деток своих пожалей. Скоро заимка будет, там кум мой Петро сторожит, потерпи маленько». А папе все больше в тот сон, где вся семья его, вернуться хочется. И тут ему такая затрещина по шее прилетает, что он чуть из саней не вывалился кубарем. Очухался немного, видит, конь быстрей побежал, и собачий лай слышится. Вот и к заимке подъехал, из избы на шум хозяин вышел, помог папе в дом зайти, а у него уже и ноги не чувствуются от холода. Когда в дом зашли, отец и говорит: «Мужика-то из саней заберите, замерзнет совсем, без тулупа он». Хозяин удивился: какого мужика, попутчик, что ли был, может по дороге, где из саней выпал. Папа говорит: да по дороге кум твой ко мне в сани подсел, про твою заимку говорил. Хозяин еще больше опешил: привиделось тебе, наверное, кума моего Митрича почитай уж лет семь назад схоронили, медведь его на охоте задрал. Отец тоже в недоумении: да какое там привиделось, у меня шея до сих пор болит. Переночевал он в тепле, а поутру домой приехал. Видно, услышал кто-то его молитвы и зароки да помощь и отправили. Только кто услышал и помог, неясно.
Обещание свое отец исполнил, до конца дней своих к спиртному не притронулся. Даже когда угощали его, всегда говорил: и рад бы уважить, да зарок дал, уж извините».
Так ли все это было на самом деле? Кто теперь по прошествии стольких лет скажет? И было ли это на самом деле – а может, бабуля сказку рассказала в назидание подрастающему поколению, не знаю. Спасибо за прочтение.